 Немногим более восьмидесяти лет назад произошло событие, в контексте
украинской истории столько же грандиозное, сколько и забытое. В первый
день 1920 года на Кубани в Екатеринодаре тамошняя краевая Рада (высший
государственный орган в регионе) разорвала отношения с рушащейся белой
Россией.
С красными кубанцы порвали еще в феврале 1918-го и
немедленно стали воевать с ними. Собственно, и то январское решение Рады
означало войну — но уже с белой Россией, с ее Добровольческой армией.
Впрочем, белым уже было не до кубанских «самостийников»... Словом, в
самом начале того бурного года возникает суверенное украинское
государство на Кубани, насчитывающее несколько миллионов жителей, в
большинстве своем — умелых бойцов и ничуть не менее умелых
хозяйственников. На склоне XVIII века матереющая петербургская
империя рушит систему украинского казачества. Так что Сечь уходит в
эмиграцию. И все же остается некий внушительный ее рудимент между
Днестром и Бугом. «Черноморское войско». Вот империя, от греха подальше,
и десантировала его на Кубань. На неосвоенные, фактически еще ничейные
земли. Да еще пограничные: неподалеку жили черкесские удальцы, лишь
символически подчинявшиеся Стамбулу. Стареющая Екатерина гениально
просчитала ситуацию. Возникла новая Запорожская Сечь, совершенно
повторяющая структуру прежней. Вот пусть она и повоюет с мусульманами, а
заодно и освоит ту землю. А за новыми атаманами будет присматривать
другой украинец. Генерал, граф Гудович, сын последнего министра финансов
последнего гетманата. Вот так и началась почти столетняя война
«черноморцев», закончившаяся страшным разгромом черкесов и не менее
страшной их эмиграцией в единоверную Турцию. Кубанская Украина
своевременно исправила известный дефект Запорожья. Его безбрачие и
женоненавистничество. Новая Сечь рядом с казаком поставила казачку. И
институт семьи обеспечил той последней Сечи хозяйственное и культурное
цветение. Имперская администрация, на дух не выносившая украинского
языка, здесь совершенно не мешала его бытовому употреблению. Так он
навсегда и остался на Кубани как некий лингвистический сигнал
исторического происхождения здешнего мира. Итак, украинская
этнографическая стихия, пребывающая в тени силы, некогда и
передислоцировавшей этот многокрасочный мир, уникально сохранивший
пассионарность своих запорожских предков. В феврале 1917-го
упомянутая сила и вовсе исчезла, а в апреле того же года в столице края,
Екатеринодаре, возникает сначала подчеркнуто казацкая Войсковая Рада,
которая затем, в условиях повсеместного демократического бума,
превратилась в Раду Краевую. Дело в том, что в начале ХХ века
Кубань окончательно раскололась на «коренных» и «пришлых». Где-то с
царствования Александра II, либерализировавшего порядки на этих землях,
туда переселились в поисках лучшей доли (особенно земельной) сотни тысяч
украинцев. Множество из них очутились и вовсе без земельного пая.
Впрочем, и здесь не обошлось без интриг петербургского правительства —
пусть новая Сечь разделится на «патрициев» и «плебеев». Вот так
этническое ядро Новоукраины было намеренно расколото. И при первых же
раскатах революции «иногороднее» большинство уходит к большевикам. На
кубанской и сопредельной территориях возникают два антагонистических
украинских государства. Отложившаяся от большевистской Москвы Кубанская
Народная Республика. По Конституции, принятой осенью 1918-го, — вполне
демократическая, подчеркнуто парламентская. И — Кубано-Черноморская
Советская Республика, также (но уже по причине крайней своей левизны)
порвавшая с большевиками. Достаточно сказать, что ее «народный комиссар
просвещения», петербургская поэтесса Елизавета Кузьмина-Караваева, после
крушения той республики едет в Москву и выправляет
единомышленнице-киевлянке Фанни Каплан поддельный пропуск на завод
Михельсона. На митинг с участием Ленина. В начале 1918-го на
кубанском поле появляется новый игрок. Добровольческая армия,
откатывающаяся сюда под ударами красных из враждебной ей области Войска
Донского, затаившего столетние казацкие обиды на «Москву». Деникинская
армия сразу же — и успешно — попыталась завладеть богатой Кубанской
областью. Каковая постепенно и превращается в главное оперативное пространство всероссийской битвы белых и красных. Кубанская Рада
начинает понимать, чем может закончиться «союзничество» с Деникиным. Она
решается на окончательный разрыв и с красной, и с белой Россией и
планирует союз со свободным казачьим Доном, с небольшевистскими Горской
Республикой и Грузией. На Версальской конференции кубанские украинцы
договариваются о федерации с кавказскими горцами. Соответственно,
принимается новая кубанская Конституция, закрепляющая независимость
молодого государства, отныне объединяющего и казаков, и мусульман. Вот
здесь белые не выдержали. Генерал Покровский, «белый ландскнехт» на
кубанской службе, арестовывает наиболее «украинствующих» депутатов Рады и
отправляет их на эшафот. Разъяренные переворотом кубанцы массово
оставляют позиции. Оставшись без союзников, деникинцы были вынуждены
отступать по всему фронту. От Украины до той же Кубани, провозгласившей
полную независимость и подумывавшей о конфедерации с будущей независимой
Украиной. Но историческое время уже потеряно... Сначала
Кубанская Рада оставляет свою столицу. В мае 1920-го в Адлере, перед
эвакуацией, она заявляет о сохранении в изгнании «кубанских институций».
А чтобы было на самой Кубани? После той эпопеи исчезает само
название «Кубанская область». По мановению вождя она разделена на
Краснодарский край и край Орджоникидзевский. В 1920-х на Кубани еще
спасались от голода на Севере. А уже в 1932 году сама Кубань в колхозных
тисках начинает умирать от голода... Фанатичный коммунист, но
замечательный писатель Артем Веселый свою серию блестящих «кубанских»
очерков, посвященных той эпохе, закончил словами: «Страна родная... Дым,
огонь — конца-краю нет...»
Вадим Скуратовский газета "Столичные новости"
| 
